У Великой реки. Поход - Страница 88

― Будете привлекать? Расценки знаете? ― спросил я.

― Расценки знаем, ― сказал вместо старосты жандарм. ― Сто золотом, если это вампир, упырь, оборотень или иная тварь из «Регулярного реестра». Если из первой главы «Реестра», то оплата двойная.

― Верно, ― согласился я.

― Половину внесет село, а еще половину из казенного фонда оплатят, ― уточнил староста.

― Ну раз по вопросам найма у вас сомнений нет, то извольте договор, и приступим, ― сказал я.

Староста поднял на стол висевшую на ремне офицерскую сумку-планшетку, вытащил два листа гербовой бумаги, затем, достав карандаш, посмотрел на меня:

― Ваши, с позволения сказать, реквизиты?

― Охотник Великореченской управы, свободный по найму, Волков Александр, бляха номер два ноля триста сорок, ― произнес я, не задумываясь, свою «официальную форму титулования».

Староста аккуратно, без помарок вписал мое имя в графу договора, затем расписался сам, коснулся пальцем блестящего кружка, мигнувшего в ответ. Я последовал его примеру, подумав, что когда-то колдун Беренсон сделал самый замечательный выбор за свою жизнь ― приложил все силы к тому, чтобы создать бумагу либо печать, полностью защищенную от подделки. И создал-таки. Затем лет за десять его бумаги стали настолько популярны сначала у нотариусов, затем у купцов ― совершенно разорив нотариусов, ― а затем у всех подряд, что ни единая сделка в пределах Новых княжеств не совершалась на чем-либо ином, кроме гербовой бумаги «Дома Беренсон и Сын». А каждый листик с подобными готовыми печатями, активирующимися от прикосновения пальцем, продавался по цене от тридцати копеек до рубля золотом! Каково, а?

Сейчас Беренсоны помимо своего магически-бумажного производства начали в землю деньги вкладывать. И уже стали самыми большими землевладельцами в Левобережье. И по ним, кстати, всего сильней война и ударила ― как раз в их владениях боевые действия развернулись, их издольщиков распугав.

Опять отвлекся, разглядывая бумагу. А в ней честь по чести староста Сергий Бирюков написал сумму вознаграждения, какую мы с ними оговорили, а также вписал срок исполнения договора ― одна неделя. Это мы с ним не оговаривали, но я и на неделю не смогу здесь застрять. Надо быстрее найти, кто тут обывателей по ночам на кусочки рвет, подобно Тузику, шапку терзающему.

― А что про тварь уже известно? ― спросил я после того, как забрал свой экземпляр договора, сложил и убрал в папочку, где лежали бумаги из контрразведки. Пусть до кучи хранится.

― Тварь ночная, ― задумываясь перед каждой парой слов, начал описывать староста. ― Пробирается в дом через окна или чердак. Людей в куски рвет.

― Чем? Зубами? Когтями?

― Похоже, что и зубами, и когтями. Отпечатки такие, в любом случае.

― А про окна откуда известно? Как тварь их открывает? ― уточнил я сразу.

― Открыто всегда одинаково ― когтями цепляет, чуть раскачивает, а затем на себя дергает. Ну крючок и отлетает, ― сказал вахмистр, подумал и кивнул сам себе: ― Да, так и есть.

― Прямо к жертве в комнату?

― Прямо туда, ― подтвердил староста.

Лари неожиданно подняла глаза и посмотрела на меня со значением, как бы пытаясь обратить мое внимание на последние слова старосты. А я и так обратил, о чем и сказал ей, чуть прикрыв веки.

― Колдуны на эти места ходили? ― задал я следующий вопрос.

― Ходили. Есть следы волшбы, но какой ― толком непонятно. Думают, что спящих зачаровывали, чтобы они не просыпались, когда тварь в окно лезла. Заклятие накладывали, значит, сонное.

― Это бывает, ― согласился я. ― Так многие твари нападают, даже вампиры некоторые, из старых.

― Думаете, вампир у нас? ― спросил староста.

― Не знаю, ― пожал я плечами. ― Может, и вампир.

― А на что вампиру людей в куски рвать? ― спросил вахмистр. ― Ему же кровь нужна, да и все. Они от крови крепнут. Видал я вампиром кусанных. Две дырки в шее или в руке, скажем, да и дело с концом.

― Вампиру подчас еще и деньги нужны, ― урезонил я вахмистра. ― Живут-то они как люди, скрываются. Бродяжничать им не с руки. Кстати, крови в комнатах много было?

― Много, ― кивнул староста. ― Если вы об том, что вампир потом людей на куски рвал, когда кровь выпивал, то ошибаетесь. Вся кровь на месте.

― Ну вся или не вся ― никто не мерил, ― возразил я. ― Сколько вампир выпивает за один раз, знаете?

― Ну… досуха, ― пожал плечами староста.

― И литра не наберется. Для вампира кровь наркотик, а не пища. Получил дозу ― и счастлив. Так что после вампира крови не меньше остается, чем без него.

― Вот так, ― покачал головой вахмистр. ― Век живи ― век учись, дураком помрешь. А я всегда думал, что до капли высасывают.

― Так это полведра, ― усмехнулся я. ― Он раздуется, как клоп, если все высосет.

― А ведь верно, ― кивнул староста. ― Так что, вампир у нас?

― Не знаю покуда, не знаю, ― покачал я головой. ― Буду у вас по всей форме следствие вести. С дознанием. Дайте мне кого в помощь, чтобы со мной ходил и ему люди на вопросы отвечали.

― Я с вами похожу, ― заявил жандарм. ― Может, ума заодно наберусь. А то охотников у нас мало, а нечисти много. А уж мне кто угодно на вопросы ответит.

― Согласен. Как скажете. Протоколы по местам преступлений составляли?

― А как же! ― даже чуть обиделся староста. ― У нас все по закону, как в циркуляре по Департаменту благочиния сказано, так и делаем. Протокол, понятые, копии.

― У вас с собой есть?

― И тут обижаете. Получите. Почитайте.

Он протянул мне картонную папку, в которой были даже фотографии. Фотографии ― это очень хорошо, от многих сельских расследователей такой роскоши не дождешься. И в протоколах у них обычно такое написано, что никакой возможности понять нет, что же писавший в виду имел.