У Великой реки. Поход - Страница 38

― Ты гля, опять те въезд не закрыли, ― неуклюже пошутил «водитель двадцатой части хирда», ― тады проезжай, раз тя к нам принесло. Добрый гость, мать ее в камень, общины.

Я проехал через пост, повилял еще минут десять по лесной дороге, быстро переходящей в предгорья. Затем она пошла вверх, и еще через пару минут я оказался на широкой площадке перед воротами, ведущими в гигантский зев пещеры. Огляделся.

Укрепились тут гномы всерьез ― куда там всяким крепостям! Изнутри прорыли тоннели к бойницам, затащили крепостные пушки, устроили пулеметные гнезда. А дорога сюда всего одна ― вихлястая, быстро не поедешь. Ее огнем в десять слоев накрыть можно.

У самих-то гномов наверняка дорога не одна. У гномов секретных отнорков хватает, а вот предателей за всю историю у них не было, чтобы оный секрет всем раскрыть. Конечно, в гномьей истории предатели упоминаются, но были они все больше жертвами интриг политических, секретов подгорного племени никому не раскрывавших.

Кстати, через такое уважение к секретам и началась хорошая торговля между гномами и пришлыми людьми. Не рвались гномы сами открывать секрет взрывчатки, или бездымного пороха, или того же азида свинца, раз люди его магией защитили. У врага секрет узнай, у друга ― уважай ― так эти пеньки каменные полагают. За что и пошли у них с пришлыми совет да любовь, в то время как к аборигенам гномы относятся хуже, считают все больше жульем, особенно южан. Хоть и торгуют с ними.

Перед воротами опять пост, возле него два наших «виллиса» с салонами, под гномьи габариты переделанными, в кузовах по «шварцлозе» на турели и еще шестеро бойцов с винтовками, командует ими кто-то вроде нашего обер-ефрейтора. Здесь у меня опять проверили медальон, каковой у гномов, кстати, вообще все документы заменяет, и меня вместе с машиной запустили в ворота. И попал я внутрь скалы.

Огромная пещера была освещена, причем электричеством. Гномы, узнав устройство, сумели соорудить на подземной реке неплохую каскадную гидроэлектростанцию, питавшую теперь все внутренности Серых гор. За этот проект, который все же разрабатывали для них люди, равно как и за поставленные из Царицына турбины, гномы готовы были всему нашему роду памятники возвести. Теперь же гномы, кстати, очень лихо добывали медь и производили из нее отличную проволоку всех диаметров ― тоже прекрасная статья торговли.

По пещере сновали гномы в рабочей уже, а не военной одежде, внимания на меня никто не обращал. Раз через посты пропустили, значит, так и надо, и мне находиться здесь можно. Вдоль правой грубо отесанной стены вытянулась стоянка грузовиков, и гном со светящимся жезлом указал мне на свободное место. Я подъехал, встал, размотал свисающий сверху шланг на катушке, надел на шноркель. Молодцы гномы. Как только начали машинами пользоваться, тут же соорудили вытяжку для выхлопных газов.

― К кому? ― подошел ко мне регулировщик.

― Вару вызови, дочку Дарри Рыжего. Я к ней.

Вообще-то я больше к ее папаше приехал, да только он тут главный, и сразу ломиться к нему просто неудобно. Поэтому я всегда сначала Вару звал.

― Вон телефон повесили. Сам звони, ― ответил гном-регулировщик и отошел, почесывая бороду.

И впрямь новшество. Раньше такого не было, из караулки специальный гном названивал, а теперь на стене деревянная коробка с латунным наборным диском и лежащей сверху фигурной трубкой. Справа на стене список. Я пробежался по нему глазами, нашел Вару. Набрал пятизначный номер. После трех гудков телефон ответил. Я представился. Мне обрадовались. Спросили, чем помочь, я затребовал тачку. Или тележку. Или что-то в этом духе.

Голос в трубке стал деловым. Раз тачка нужна, значит, есть товар. Если товар, то торговля, а торговля ― это дело. А дело делается серьезно. Практичней гномов, если честно, я никого не встречал.

― Жди, через пятнадцать минут буду, ― послышался ответ.

― Подожду.

Пятнадцать минут ― это неплохо даже, Вара живет далеко от этих ворот, и бегом-то за десять не добежишь. К счастью, гномы предусмотрели, что кто-то в этом месте постоянно будет кого-то ждать, да и поставили там небольшую пивнушку. И пиво продавали в глиняных кружках, куда я свои стопы и направил. Тем более что у меня к кабатчику дело было.

― Привет, Олли, ― поздоровался я со светлобородым гномом в кожаном фартуке, орудующим за стойкой.

― Здорово, Сашка. Что принесло? ― спросил он, выставив передо мной кружку с пивом.

― Дела, как всегда.

― Ага, дела. С Варкой, как всегда, ― хихикнул в бороду гном. ― Пора бы уж.

― Типун тебе на язык, пень каменный, ― ответил я. ― Ты чего на репутацию честной девушки грязь льешь?

― Ха, грязь! ― взмахнул рукой Олли-кабатчик. ― Сколько ей сейчас? Двадцать пять? Сколько ждать? Семь лет? Да ее разорвет к тому времени по всей промежности, от зубов до лопаток, девка от сока лопается. Сжалился бы, засадил, как подобает вольному охотнику. Типа добыча на вертеле.

Ему собственная шутка понравилась, и он заржал так, что люстра над головой закачалась.

Тут опять надо сослаться на гномьи нравы. И не только на тему толщины или тонкости их шуток. Как я уже говорил, что если есть у них какое правило или традиция, то из башки это не выбьешь ничем. Даже если в уши по двухсотграммовой шашке затолкаешь и рванешь. Как с той же сезонной торговлей ― не положено им до сроку на торг ездить, и хоть зарежься ― не поедут. А почему? Потому что так предками записано. А на хрена они так написали? А демон их знает ― может, прикола ради, до того дела нет никому.

В общем, примерно такая же ситуация с гномьими девицами. Гномы, народ простой до офигения, как угол дома, иногда поражают этой самой простотой до глубины души. Вы уже по галантности речи заметили, как я думаю. И нравы у них не сложные. То есть я к чему ― если девка вдруг с кем и перепихнется в уголке, никто ее не осудит, а даже порадуются за нее. У гном, кстати, такой анатомической особенности, как «девственная плева», не имеется. Вообще. Отсюда и отсутствие культа девственности: все равно не проверишь. Одна беда ― не с кем ей так веселиться. Потому что предки бородатые на какой-то скрижали записали: «Да не возьмет муж нашего народа деву нашего народа, пока не минет ей тридцать лет и три года, а мужу ― сорок и четыре». И все, звездец.